Неточные совпадения
— Смотрел я однажды у
пруда на лягушек, — говорил он, — и был смущен диаволом. И начал себя бездельным обычаем спрашивать, точно ли один человек обладает душою, и нет ли таковой у гадов земных! И, взяв лягушку, исследовал. И по исследовании нашел: точно; душа есть и у лягушки, токмо
малая видом и не бессмертная.
Осталось за мной. Я тотчас же вынул деньги, заплатил, схватил альбом и ушел в угол комнаты; там вынул его из футляра и лихорадочно, наскоро, стал разглядывать: не считая футляра, это была самая дрянная вещь в мире — альбомчик в размер листа почтовой бумаги
малого формата, тоненький, с золотым истершимся обрезом, точь-в-точь такой, как заводились в старину у только что вышедших из института девиц. Тушью и красками нарисованы были храмы на горе, амуры,
пруд с плавающими лебедями; были стишки...
Маленькие кулички-песочники со свистом перелетывают вдоль каменистых берегов, испещренных холодными и светлыми ключами; дикие утки выплывают на середину
прудов и осторожно озираются; цапли торчат в тени, в заливах, под обрывами…
Тюрьма стояла на самом перевале, и от нее уже был виден город, крыши домов, улицы, сады и широкие сверкающие пятна
прудов… Грузная коляска покатилась быстрее и остановилась у полосатой заставы шлагбаума. Инвалидный солдат подошел к дверцам, взял у матери подорожную и унес ее в
маленький домик, стоявший на левой стороне у самой дороги. Оттуда вышел тотчас же высокий господин, «команду на заставе имеющий», в путейском мундире и с длинными офицерскими усами. Вежливо поклонившись матери, он сказал...
Доманевич проводил учителя на его квартиру над
прудом, причем всю дорогу дружески поддерживал его под руку. Дома у себя Авдиев был очень мил, предложил папиросу и
маленький стаканчик красного вина, но при этом, однако, уговаривал его никогда не напиваться и не влюбляться в женщин. Первое — вредно, второе… не стоит…
После девяти часов я вышел из дому и стал прохаживаться. Была поздняя осень. Вода в
прудах отяжелела и потемнела, точно в ожидании морозов. Ночь была ясная, свежая, прохладный воздух звонок и чуток. Я был весь охвачен своим чувством и своими мыслями. Чувство летело навстречу знакомой
маленькой тележке, а мысль искала доказательств бытия божия и бессмертия души.
В особенно погожие дни являются горожане и горожанки. Порой приходит с сестрой и матерью она, кумир многих сердец, усиленно бьющихся под серыми шинелями. В том числе — увы! — и моего бедного современника… Ей взапуски подают кресло. Счастливейший выхватывает кресло из толпы соперников… Усиленный бег, визг полозьев, морозный ветер с легким запахом духов, а впереди головка, уткнувшаяся в муфту от мороза и от страха… Огромный
пруд кажется таким
маленьким и тесным… Вот уже берег…
Серафима по-своему мечтала о будущем этого клочка земли: у них будет свой
маленький садик, где она будет гулять с ребенком, потом она заведет полное хозяйство, чтобы дома все было свое, на мельничном
пруду будет плавать пара лебедей и т. д.
Потом, уже обыкновенным порядком пролетных птиц, появлялись с выводками молодых всегда немногочисленные стаи больших и
малых курахтанов по берегам
прудов и речным отмелям: обстоятельство очень странное, противоречащее возвращению к осени других пролетных куликов, всегда появляющихся гораздо в большем количестве, чем в пролет с весны.
Хотя я видал их пролетающих огромными стаями, но около
прудов, болот и полевых луж попадаются они по большей части врозь или парами и редко
маленькими станичками.
Конечно, откуда-нибудь прилетают, хотя никто не видывал их прилета; они в начале мая вдруг оказываются на
прудах и озерах, всегда в очень
малом числе.
Разница состоит в следующем: яйца травников не только вдвое
меньше, но и цветом гораздо светлее и зеленее; пестрины на них не темно-коричневые, а зеленовато-темно-серые; молодых они не выводят в густые луга и хлеба, а держатся с ними в болотах и потом в осоке и траве по берегам
прудов.
По всему протяжению реки, до самого Кивацкого
пруда, также спущенного, везде стоял народ, и старый и
малый, с бреднями, вятелями и недотками, перегораживая ими реку.
Вечером того дня узнали, что в
пруде утопилась жена приказчика Заусайловых,
маленькая женщина с черными, всегда растрепанными волосами и быстрой походкой.
— Давайте, — сказал Венсан, — пойдем, благо времени у нас много, по Большой Никитской, а там мимо Иверской по Красной площади, по Ильинке и затем по Маросейке прямо на Чистые
пруды. Крюк совсем
малый, а мы полюбуемся, как Москва веселится.
И барский дом, когда-то выкрашенный серой краской, а теперь побелевший, и
маленький палисадник перед домом, и березовая роща, отделенная от усадьбы проезжей дорогой, и
пруд, и крестьянский поселок, и ржаное поле, начинающееся сейчас за околицей, — все тонет в светящейся мгле.
— Но ведь не может же быть, чтоб мы с вами сказали последнее слово, Настасья Евграфовна! Ради бога, назначьте мне свиданье, хоть сегодня же. Впрочем, теперь уж смеркается. Ну так, если только можно, завтра утром, пораньше; я нарочно велю себя разбудить пораньше. Знаете, там, у
пруда, есть беседка. Я ведь помню; я знаю дорогу. Я ведь здесь жил
маленький.
Как нарочно, о ту пору в гостиной Анны Васильевны сидела гостья, соседка протопопица, очень хорошая и почтенная женщина, но имевшая
маленькую неприятность с полицией за то, что вздумала в самый припек жара выкупаться в
пруду, близ дороги, по которой часто проезжало какое-то важное генеральское семейство.
Будучи посажены в
пруды, размножаются и в них изобильно, особенно, если вода чиста (иногда живут и в нечистой, что, впрочем, редкость); но в
маленьких прудках они бывают мелки, а в больших проточных
прудах и реках необыкновенно крупны.
Говорят и пишут, что щуки живут до трехсот лет, а карпии — более ста, чему, как уверяют печатно, были деланы несомненные опыты, ибо в
пруды, которые никогда не сходят, но освежаются проточною водою или внутренними родниками, пускали
маленьких щук и карпий с золотыми или серебряными кольцами, продетыми сквозь щечную кость, с означением на кольцах года: таких рыб ловили впоследствии (разумеется, уже потомки) и убедились по надписям годов в их долговечности.
Сверх того, в таких
прудах водятся большие, зеленоватые водяные черви (вероятно, вырастающие из
маленьких зеленых), завертывающие себя в трубочку, как будто склеенную из осоки, — водяные ящерицы и жуки.
В продолжение моего рыбачьего поприща я заметил в уженье пескарей неизъяснимую странность: в реках и проточных
прудах, особенно около кауза и вешняка, они клюют на удочку необыкновенно жадно; в больших непроточных
прудах уже берут не так хорошо, а в
маленьких прудках или копаных сажалках не берут вовсе, хотя бы и водились в них во множестве; еще странность: в последних они берут иногда на хлеб, а в реках — никогда.
1) Все озера и
пруды, и большие и
малые, не находящиеся близ жилья человеческого, никогда не имеют прорубей, потому что некому и не для чего их делать; не имеют также и полыней, то есть мест незамерзших, бывающих, как известно, только на реках больших и быстротекущих: следовательно, в таких
прудах и озерах не должна бы совсем водиться рыба, особенно в изобилии; опыт показывает противное.
Налим водится и в
маленьких родниковых речках и во всех больших реках, проточных
прудах и озерах, имеющих хорошую, свежую воду.
Ни один, от старого до
малого, не пройдет мимо реки или
пруда, не поглядев, как гуляет вольная рыбка, и долго, не шевелясь, стоит иногда пешеход-крестьянин, спешивший куда-нибудь за нужным делом, забывает на время свою трудовую жизнь и, наклонясь над синим омутом, пристально смотрит в темную глубь, любуясь на резвые движенья рыб, особенно, когда она играет и плещется, как она, всплыв наверх, вдруг, крутым поворотом, погружается в воду, плеснув хвостом и оставя вертящийся круг на поверхности, края которого, постепенно расширяясь, не вдруг сольются с спокойною гладью воды, или как она, одним только краешком спинного пера рассекая поверхность воды — стрелою пролетит прямо в одну какую-нибудь сторону и следом за ней пробежит длинная струя, которая, разделяясь на две, представляет странную фигуру расходящегося треугольника…
В реках больших и
малых, озерах,
прудах проточных и копаных, если только вода довольно свежа, одним словом сказать, везде водится плотва во множестве.
Очень редко выудишь ее в реке; но в конце лета и в начале осени удят ее с лодки в большом количестве в полоях
прудов, между травами, и особенно на чистых местах между камышами, также и в озерах, весной заливаемых тою же рекою; тут берет она очень хорошо на красного навозного червяка и еще лучше — на распаренную пшеницу (на месте прикормленном); на хлеб клюет не так охотно, но к концу осени сваливается она в
прудах в глубокие места материка, особенно около кауза, плотины и вешняка, и держится до сильных морозов; здесь она берет на хлеб и
маленькие кусочки свежей рыбы; обыкновенно употребляют для этого тут же пойманную плотичку или другую мелкую рыбку; уж это одно свойство совершенно отличает ее от обыкновенной плотвы.
Впрочем, очень крупная рыба редко берет в
маленьких омуточках, а более в верховьях
прудов, в местах глубоких: там хорошему охотнику с средними удочками обыкновенного устройства нечего бояться отчаянных прыжков этой бешеной на удочке рыбы, и драгоценная добыча не уйдет от его сачка.
Несмотря на
маленькую ссору с Иваном Ипатычем, наставник мой уехал со мной в его деревню, и мы вдвоем провели время в Кощакове, без хозяев, очень приятно; мы жили в небольшом флигеле на берегу широкого
пруда, только что очищавшегося тогда от зимнего льда; мы постоянно читали что-нибудь и, несмотря на грязь, каждый день два раза ходили гулять.
Волга гораздо шире Твер-Цы или Клязьмы; гладкая площадь моря гораздо обширнее площади
прудов и
маленьких озер, которые беспрестанно попадаются путешественнику; волны моря гораздо выше волн этих озер, потому буря на море возвышенное явление, хотя бы никому не угрожала опасностью; свирепый ветер во время грозы во сто раз сильнее обыкновенного ветра, шум и рев его гораздо сильнее шума и свиста, производимого обыкновенным крепким ветром; во время грозы гораздо темнее, нежели в обыкновенное время, темнота доходит до черноты; молния ослепительнее всякого света — все это делает грозу возвышенным явлением.
Посреди села находился небольшой
пруд, вечно покрытый гусиным пухом, с грязными, изрытыми берегами; во ста шагах от
пруда, на другой стороне дороги, высился господский деревянный дом, давно пустой и печально подавшийся набок; за домом тянулся заброшенный сад; в саду росли старые, бесплодные яблони, высокие березы, усеянные вороньими гнездами; на конце главной аллеи, в
маленьком домишке (бывшей господской бане) жил дряхлый дворецкий и, покрёхтывая да покашливая, каждое утро, по старой привычке, тащился через сад в барские покои, хотя в них нечего было стеречь, кроме дюжины белых кресел, обитых полинялым штофом, двух пузатых комодов на кривых ножках, с медными ручками, четырех дырявых картин и одного черного арапа из алебастра с отбитым носом.
Поднявшись от
пруда в гору, они увидели
маленькую кузницу и закоптелого, в кожаном колпаке, кузнеца, возившегося у станка с лошадью.
Такие
маленькие неприятности случались часто и не были опасны, так как
пруд был неглубок.
— Окстись, приятель!.. Христос с тобой! — воскликнул Марко Данилыч с притворным удивленьем, отступив от Чубалова шага на два. — Этак, по-твоему, сотня-то без
малого в семнадцать рублев въедет… У холуйских богомазов таких икон — хоть
пруды пруди, а меняют они их целковых по десяти за сотню да по девяти… Побойся Бога хоть маленько, уж больно ты в цене-то зарываешься, дружище!.. А еще земляк!.. А еще сосед!..
Небольшой ручеек, бегущий с гор из-под леса по ржавым потовинам, здесь перехвачен плотинкой и образует чистый, блестящий прудок, в котором вода тиха как в чаше; на этом
пруде стоит однопоставная меленка с
маленькою толчеей для льна.
Шеметов и Сергей лениво разделись и остались сидеть на скамейке. Вегнер уж давно был в воде.
Маленький и юркий, он, как рыба, нырял и плескался посредине
пруда. Шеметов спросил...
Эта неожиданная ласка и этот добрый голосок странно напомнили
маленькой Тасе что-то милое, родное — напомнили ей её маму, прежнюю, добрую, ласковую маму, a не строгую и взыскательную, какой она казалась Тасе со дня падения Леночки в
пруд. Что-то екнуло в сердечке Таси. Какая-то теплая волна прихлынула к горлу девочки и сдавила его. Ей захотелось плакать. Дуся сумела пробудить в ней и затронуть лучшие струны её далеко не испорченного, но взбалмошного сердечка.
Через минуту нежный, звучный, красивый детский голосок полился мелодичной волной над водами сонного
пруда. Месяц снова выглянул из-за облака и залил целым потоком лучей
маленькую стройную фигурку, стоявшую посреди лодки, делая Леночку при этом освещении похожей на какое-то фантастическое существо.
Когда вспоминаю Зыбино: сладкое безделье в солнечном блеске, вкусная еда, зеленые чащи сада, сверкающая прохлада реки Вашаны, просторные комнаты барского дома с огромными окнами. Когда вспоминаю Владычню:
маленький, тесный домик с бревенчатыми стенами, плач за стеною грудной сестренки Ани, простая еда, цветущий
пруд с черною водою и пиявками, тяжелая работа с утренней зари до вечерней, крепкое ощущение мускульной силы в теле.
За двором шел вдоль всей Невской перспективы
пруд с высокими тенистыми берегами и против нынешней
Малой Садовой бил фонтан.
В следующем году здесь построен новый кирпичный завод и устроен третий уступ в саду позади леса к
малому каналу и нижнему, или мельничному,
пруду.
Во втором часу они разошлись. Ширяева положили на
маленькой террасе, выходившей в цветник. На темном небе по-прежнему бесшумно мелькали падающие звезды. Там, далеко наверху, как будто шла какая-то большая, спешная жизнь, чуждая и непонятная земле. От
пруда тянуло запахом тины, изредка квакали лягушки. Было душно.